Место действия - Южный Ливан - Страница 2

Фашисту Волк доверял, как-никак не одну передрягу вместе пережили, знали друг друга, как облупленных, уверены были, что товарищ не подведет, не бросит… Редкая эта по нынешним временам уверенность, дорогого она стоит, уж больно сучьи порядки в теперешней жизни подлой. Попробуй, найди человека, на которого в любой ситуации опереться можно… Тяжело это. Но коли уж получилось, значит, повезло тебе по крупной. Беречь такое надо, хранить… Волк и хранил. Хоть Фашист и младше его лет на десять, и школу прошел по жизни совсем другую, не шпанинскую и армейскую, что маячила за плечами у Волка, а уж скорее элитную, предназначенную для золотой московской молодежи, с игрой на скрипке, иностранными языками и бальными танцами, и, казалось бы, не было у них ничего общего и быть не могло. А вот, поди же ты, сошлись, притерлись и уже давно работали в паре, составляя боевую группу Аппарата центральной национальной безопасности Хизбаллы, известную лично его руководителю шейху Халилю и чрезвычайно им ценимую, несмотря на то, что в ядро группы входил неверный, не желавший даже и думать о принятии ислама, хоть и намекали не раз, более чем прозрачно. Неверным был как раз Фашист, сам Волк стал мусульманином давно, не совсем по своей воле, но в силу обстоятельств непреодолимой силы, о которых не любил вспоминать и никогда никому не рассказывал.

Еще двоих членов группы Волк для краткости звал Абдами, а чтобы не путать меж собой: Абд-1 и Абд-2. В выборе личных позывных для двух молодых ливанских парней, пришедших в группу из спецподразделения небезызвестной бригады «Исламбули», вплотную поучаствовал образованный Фашист, чешущий на арабском языке, не хуже, чем на родном. Именно он объяснил Волку, что означают имена Абдрахман и Абдрахим, которые изначально носили бывшие шахиды. До этого момента Волк, даром, что уже несколько лет как правоверный, и не подозревал о существовании девяноста девяти прекрасных имен Аллаха, среди которых ар-Рахман — Милостивый и ар-Рахим — Милосердный. А добавленная впереди частица абд, означает, как оказалось, всего лишь раб. То бишь раб Аллаха Милостивого и раб Аллаха Милосердного. Такая вот расшифровка. «Только Аллаха приплести в наши погоняла еще осталось! — возмутился в тот раз Волк. — Мало того, что и так черти уже сковородку для нас с тобой подсолнечным маслом поливают, так теперь еще и в мусульманском аду, какие-нибудь ифриты, встрепенуться, еще выдачи потребуют за оскорбление монаршей особы! Нет уж, пусть будут просто абды, раз им так уж хочется, но без лишних уточнений!» Фашист промолчал, лишь по всегдашнему обыкновению растянул в тонкой змеиной улыбке сжатые в нитку губы. С тех пор и пошло: Абд-1, Абд-2, а иногда просто: Первый, Второй. Проявляя свойственное арабам философское долготерпение, сами ливанцы никак своего отношения к новым именам не выказали, приняв их со стоическим равнодушием.

Окончательно убедившись, что беспилотник ушел и возвращаться не думает, Волк тихонько свистнул, оповещая остальных о том, что опасность миновала. Тут же в трех метрах от него шевельнулась запорошенная красноватой пылью земля, вздыбилась, выпуская наверх взъерошенную голову с зеленой повязкой вокруг лба, измазанное камуфляжной краской лицо повернулось к Волку. Фашист заговорщицки подмигнул левым глазом и вопросительно мотнул головой в сторону неба.

— Ушел, — хриплым шепотом выдохнул Волк в ответ на немой вопрос. — Похоже, пронесло…

— Тебя бы так пронесло, — скорчив уморительную рожу, не преминул пошутить Фашист.

Вид его в тот момент был настолько комичен, что Волк не смог удержаться от короткого лающего смешка, тут же поймав на себе удивленные взгляды обоих Абдов, вынырнувших из-под маскировочных накидок рядом. Абды по-русски не рубили абсолютно, потому оценить игру слов естественно не могли, но на всякий случай тоже хихикнули, щеря в ухмылках свои смуглые рожи.

Волк вновь глянул на циферблат часов, солнце уже наполовину скрылось за грядой зеленых холмов на горизонте, до наступления полной темноты оставалось часа полтора не больше. Похоже, пора. Он подтверждающее кивнул вопросительно покосившемуся на него Фашисту. Тот что-то гортанное выдал обоим Абдам, заставив их вновь нырнуть под накидки, потом завозился, вытягивая на свет зеленый ящичек, чем-то напоминающий подрывную машинку. В довершение ассоциации на корпусе имелась ручка запуска, как на полевом телефоне и огромная зеленая кнопка с лампочкой над ней. Волк тяжело вздохнул, наблюдая за этими приготовлениями, действия группы вступали именно в ту фазу, в которой он был напрочь неуверен. Теперь все зависело от того, правильно ли рассчитал привезенный из Бинт-Джебейля спец. Фашист украдкой, чтобы не видели Абды, перекрестился и с силой крутанул ручку, лампочка над кнопкой замигала неуверенным красным огоньком. Еще несколько оборотов и большой палец с тщательно подстриженным ногтем, торчащий из обрезанной кожаной перчатки надавил кнопку. Мигание тут же прекратилось, теперь лампочка горела ровным красным светом.

— Двадцать минут, — коротко произнес Фашист, обернувшись к Волку.

— Ну-ну, — пробурчал тот в ответ, привычно засекая время.

Следующие пятнадцать минут они молча лежали, всматриваясь в протянувшийся вдоль линии трехметровый забор из сетки «рабица» со спиралью «егозы» наверху. Позади этого забора виднелась перепаханная контрольно-следовая полоса. Где-то вдоль нее тянулись два подземных кабеля волновой сигнализации, создающие между собой электромагнитное поле. Когда в окрестностях появлялось тело с диэлектрической, или магнитной проницаемостью, отличной от проницаемости свободного пространства, поле искажалось, искажение детектировалось и проверялось специальным анализатором, и если оно превышало некое пороговое значение, формировался сигнал тревоги. Так объяснял давешний спец, причем, когда он говорил об этом, то настолько увлекался, что даже сочившийся из всех его пор запах страха куда-то пропадал, совершенно растворяясь в воздухе. По его словам, обмануть такую сигнализацию совсем не сложно, слишком чувствительна она к различным изменениям, слишком точной калибровки требует. Зарытый прямо у ограждения им и Фашистом генератор, гарантированно должен был забить ее электромагнитное поле такими помехами, что оператору сидящему где-то на заставе за пультом покажется, будто на контрольно-следовой полосе как минимум резвиться стадо слонов, ну или проводит маневры танковая рота. Перенастроить постоянно вопящую сигнализацию ночью никто не сможет, наверняка, оставят это дело до утра, отключив от греха охранный пульт. Оператор ведь тоже живой человек и вряд ли выдержит несколько часов непрекращающегося тревожного рева прямо в ухо. На этом и строился весь расчет. Преодолеть вибрационную сигнализацию самого забора, для подготовленного диверсанта не составляло труда, тут просто достаточно не касаться его поверхности, избегая лишних вибраций, и все проблемы решены. Непреодолимым охранный рубеж делала исключительно работа обоих типов сигналок в комплексе, отключение хотя бы одной из них сводило на нет весь эффект охраны.